Александра Пахмутова (народная артистка СССР, композитор) По нашему большому опыту мы знаем, что если исполнитель на 100% сделает в песне то, что нами авторами, заложено в нее, то это огромная победа. С Иосифом бывало так, что он сделает не то что на 100%, а сделает больше того, что было заложено. Так было с песней «Горячий снег» на стихи М. Львова. До этого песню «Горячий снег» спел Гуляев, спел великолепно. Кобзон не побоялся взять чужую песню. Он творчески победил, перепел первого исполнителя. Песня состоит из 3 куплетов-восьмистиший. Но между вторым и третьим куплетом есть небольшой оркестровый проигрыш-реквием. Иосиф не пережидает эту вокальную паузу, а проживает ее так, что на глазах у зрителей становится на 30-40 лет старше. И начинает третий куплет уже стариком – фронтовиком, который вспоминает давно пережитое. Этому выучить нельзя. Это тайна таланта. Я сейчас рассказываю о драматургии этой песни уже после исполнения ее Иосифом. А когда она сочинялась, я не раскладывала по полочкам: вот кровавый бой и горячий снег, потом реквием, оплакивающий героев, а вот старость вспоминающая былое. Я просто сочиняла музыку. Я сделала, как сделала. А Иосиф это перевел на язык, который поняли миллионы. Повторяю: это тайна таланта. Песня-это потрясающий жанр. Песня-как человек. Бывает, как девчонка, не очень воспитанная, но хорошенькая. А бывает песня, как святая мать. Для Кобзона песня- святое существо. Он с таким уважением относится к материалу, даже если это простенькая песенка. И с огромным уважением относится к публике, которая слушает эти песни. Вспоминаю один лишь случай из нашей далекой молодости. Мы везем пианино из Усть-Илим (Да-да, когда мы в первый раз приехали – оказалось, нет инструмента, не на чем играть. А Фред Юсфин возьми да и скажи: «Мы привезем пианино!». И вот, через несколько месяцев, на перекладных мы уже сопровождаем дорогой груз). Мы уже близки к цели – наш катер тянет баржу, на которой гордо стоит инструмент, а берега – природный амфитеатр. Вот около одного такого берега ( строителей человек 40 собралось)мы приостановились и решили дать концерт. Вид у нас был презабавнейший в накомарниках ( для тех мест это естественный вид, комары дикие и не спрашивают, артист ты или лесоруб. Кобзон попросил 5 минут и скрылся на катере. Вернулся в белоснежной рубашке, в черном костюме, в начищенных ботинках, в гриме на лице…и в накомарнике. Как будто он выступал в большом зале консерватории. И это уважение к сцене и к зрителю он пронес через всю свою жизнь.